— А он что?

— Да взбесился, блин! — Акси нервно кусает губы, а потом отправляет в рот очередную порцию мороженного. — Мы эпично поругались. Он сказал, что ему осточертело мое извечное динамо. А я сказала, что мне осточертел он сам. Ну и всё. Конец истории.

— Как это понимать? — склонила я голову набок и вопросительно буравила подругу взглядом.

— Макс больше не отсвечивает. Не звонит, не пишет ещё с пятницы. А сегодня я его страничку в сети посмотрела, дура. Короче, там у него туча новых историй, и каждый раз он там с разной девкой. А я…

Акси замолчала, пряча глаза, только продолжала уплетать мороженое за обе щеки.

Вляпалась, да по самые гланды Бронштейн. Сохнет по своему Баринову, как и я по Егору. Повезло так повезло, сплошной аттракцион неслыханной щедрости. Влюбились без памяти в бесчувственных мажоров.

— Тебе он нравится? — спрашиваю.

— Если только совсем чуть-чуть, — с болью выдыхает Аксинья. — Но пусть он катится к своим куклам, видеть его больше не желаю! У меня есть гордость, я себя не на помойке нашла, Ляля.

Точно встряла по полной программе девка.

А через мгновение мы обе подскакиваем, услышав серию громких автомобильных гудков. Акси тут же, в противовес собственным словам, кидается к окну, практически прилипнув лицом к стеклу, а потом переводит на меня пустой и разочарованный взгляд.

— Два дебила парковочное место не поделили.

Занимаю почетное место рядом с Бронштейн и смотрю вниз, игнорируя удрученные завывания собственного сердца. И самая живучая в мире надежда исходит предсмертными хрипами, не обнаружив внизу черной гробовозки Сечина.

— Может в кино? — спрашиваю я шепотом, полным отчаяния.

Мне нужно убежать отсюда, иначе я весь вечер буду дежурить на этом позорном посту, выглядывая того, кто там явно не появится.

— А давай, — кивает Аксинья, наигранно изображая ярый энтузиазм.

Перед выходом из дома обе оставили телефоны дома.

Обе вздохнули с разочарованием, когда вернулись уже за полночь в квартиру, не обнаружив на экранах ни единого пропущенного звонка.

По нулям.

Глава 43 – Я не сдамся без боя!

Ляля

— Не хочешь позвонить Сечину и сказать, что он козёл? — хмурит брови Аксинья, откусывая здоровенный кусок от своего эскимо на палочке. Она пришла ко мне после работы, чтобы мы смогли провести время вместе.

Да, теперь мы обе страшились одиночества и поддерживали друг друга как могли.

— Хочу, — киваю я, — Но не буду.

Внутри меня все дрожит, и я чувствую, что слезы стоят уже где-то на подходе. А мне бы только домой добраться, чтобы не разреветься на улице на глазах у всех. Вот окажусь в своей маленькой комнатушке, лягу на кровать и накроюсь одеялом с головой, а там уж дам волю своему горю. Пусть выплескивается через край сколько хочет. А пока — я сама скала и мне все нипочем.

— Ну и правильно, в общем-то. Он себе еще локти кусать будет, когда поймет кого потерял.

— Да плевать мне на локти Сечина. И на него самого мне тоже плевать, — фыркнула я и тут же скривилась, понимая, что только что выдала абсолютную ложь.

Но, как бы там ни было, я для себя решила, что Егора в моей жизни больше нет и не будет. Пошел он к черту! Нравлюсь я ему, видите ли. Очевидно, его жаркие симпатии дольше одного дня не длятся.

Таракан!

— Мне-то хоть не ври, — встала как вкопанная посреди дороги Бронштейн и посмотрела на меня с укором.

— А что мне говорить, Акси? — вперила я в нее тяжелый взгляд исподлобья.

— Правду.

— Правда ужасна, подруга. Я влюбилась в отпетого бабника, который заполучил меня за всего лишь одно свидание. И самое паршивое в этом даже не то, что я ему отдалась без конфетно-букетного периода. А то, что Егор наперед знал, что я не смогу перед ним устоять. Он ведь даже купальник мне приготовил заранее, прекрасное понимая, что у меня не будет возражений, чтобы сначала нацепить его на себя, а потом дать ему его снять. Он разыграл все как по нотам и мне гадко от осознания того, что я оказалась только глупой мухой, которая попалась в его паутину. Ничего примечательного — просто мясо.

— Ляль, — подалась ко мне подруга и я только сейчас поняла, что слезы все-таки закапали из глаз.

— У меня внутри все скрипит и трескается, Акси, — жалобно простонала я, — Еще немного и рассыпется на куски. И я не знаю, что делать с этими чувствами. Они душат меня. Они меня ломают. Они делают меня слабой.

— Ну-ну, милая...

— А я поверила ему, дура! Раскатала губу, принимая каждое его слово за чистую монету. Открыла Егору свое сердце, тогда как ему всего лишь нужно было попасть в мои трусы.

— Все пройдет, Ляль. Сейчас мы придем домой, переоденемся в пижамы и станем вновь объедаться мороженым, врубив по телеку какой-нибудь крутой сериал.

— Про зомби? — усмехнулась я.

— Точно!

И мы обе рассмеялись, чувствуя при этом почти неподъемную тяжесть в душе.

— Слушай, — потянула Бронштейн спустя несколько минут молчания, — А если Сечин все-таки к тебе явится под окна? Что тогда?

Ребра от такой перспективы затрещали, а легкие перестали гонять живительный кислород, опасаясь судороги, прокатившейся по всему моему телу с головы до пят. Что это? Страх? Или хрупкая, затаенная надежда?

Боже, я клиническая идиотка?

— Ничего, — прохрипела я, действительно воображая себе, что вот, сейчас мы повернем за угол, а там будет стоять черный монстр Сечина. И они оба будут ждать меня.

Несбыточная и жестокая картинка...

— Ничего, — нараспев повторила за мной Аксинья.

— Да, именно, ничего. Пусть он катится бубликом куда подальше, а меня оставит в покое. У меня вообще-то гордость есть! Я ее просто временно в отпуск отправляла, вот и получился казус, но теперь...

— Но теперь? — переспросила подруга, но я временно распрощалась с даром речи, потому что мы наконец-то повернули в наш двор и то, что я там увидела, повергло меня в шок.

— Какого черта он тут делает? — прошипела я, когда немного отмерла и тут же запрыгнула обратно за угол, за руку утягивая за собой и Бронштейн, которая непонимающе хлопала глазами.

— Кто?

— Конь в пальто и на черной гробовозке, Акси, — зашипела я и тут же полезла в свой рюкзачок, чтобы достать зеркальце и проверить вообще, как я выгляжу.

Так, вроде не видно, что ревела. Отлично!

Подруга же, пока я занималась самолюбованием, выглянула из засады, а потом потрясенно присвистнула.

— О, точно, колымага стоит Сечина. И он в ней сидит.

— И что мне делать? — в зарождающейся истерике заломила я руки.

— Как что? Ты ж сама только что сказала мне, что ничего не будешь делать, если он вдруг появится под твоими окнами.

— То есть... мне что ли просто надо пройти мимо? — сглотнула я вязкую слюну и вздрогнула, так как по коже вдруг пронесся табун мурашек.

— Ага. Нос выше, походка от бедра, во взгляде сама невозмутимость. И самое главное — в глаза ему не смотри, иначе труба.

— А ты бы так смогла? — вдруг перевела я на подругу затравленный взгляд.

‍

— Тысячу раз так делала, — кивнула Акси, но тут же с грустью опустила глаза.

— Ладно, тогда и я смогу. Идем!

И спустя секунду мы обе вывернули из-за угла. Грудь вперед, попа назад. Наигранно хохочем, пока Бронштейн рассказывает мне баянистый анекдот. А внутри...

Армагеддон!

— Ну, ну, Лялька, не трясись ты как Каштанка, тебе не идет. Ой!

— Что? — улыбаюсь от уха до уха так сильно, что начинают болеть скулы.

— Твой таракан выполз из укрытия.

— Вот блин, а ведь хотела же банку дихлофоса прикупить...

— Ничего, мы и без отравы с ним справимся. Огреем по голове своими сумочками, закинем в твой Матиз и вывезем в ближайшую лесополосу. А там уж заставим себе могилу копать...

— А потом и друга его туда же доставим, — уже натурально прыснула я.

— Ага, с ветерком домчим и под музыку!

— Под похоронный марш!